|
*
Она уезжает Она понимает что здесь жить нельзя
Здесь переходят улицу словно ложатся под нож
Наши с тобою дела остаются на взлетно-посадочной полосе
Это наши с тобою дела
А это ее Париж
Она приезжает туда и смотрит поверх голов
Город на все готов Город почти что взят
Она просматривает на выбор несколько четвергов
Воздух выходит Песок переосмысливает рельеф
опираясь на мнимый фундамент
У нее начинается зуд
Голова сужается ноги идут поврозь
красные точки эмоций влекут котов и такси
сны прерывисты и токсичны косметика съезжает с рельс
Она возвращается щурится сбрасывает туза
Она возвращается чтобы эх раз еще раз
Но только не жить Нет-нет
Жить здесь разумеется нельзя
27.7.91
*
Lei parte Lei capisce che qui non si può vivere
Qui attraversano la strada come se andassero sotto i ferri
I nostri affari rimangono sulla pista di decollo
Sono i nostri affari
Invece questa è la sua Parigi
Lei viene lì e guarda sopra le teste
La città è pronta a tutto La città è quasi presa
Lei controlla qualche giovedì a scelta
L’aria fuoriesce La sabbia ripensa il rilievo
poggiando su un finto basamento
Le comincia il prurito
La testa si stringe le gambe camminano spaiate
i puntini rossi delle emozioni attirano gatti e taxi
i sogni son discontinui e tossici i cosmetici escono dai binari
Lei torna socchiude gli occhi scopre l’asso
Lei torna una volta, una volta ancora per
non vivere No-no
Qui ovviamente non si può vivere
27.7.91
*
В России всегда можно было стрельнуть сигарету
спросить самогону
у хуем исписанной двери
Нарвать георгинов на клумбе
Слетать на субботу
с товарищем детства к веселому Черному морю
Знакомясь на улице
дело докончить в сортире
В натуре всегда тут была широта до избытка
К задам и грудям ощутима любовь до зарезу
ЛЮБОВЬ - НЕ ИГРА!
как начертано мелом в глубинах шестого подъезда
В России всегда можно было убить человека
И вытереть руки о землю
траву
и березу
Всегда человека дубасила странноприимная совесть
начатки плодов присуждавшая в жертву родному народу
в стране от которой все ангелы видно давно отвернулись
А все трубочисты ушли с головою в работу
В России всегда можно было легко и свободно
пред тем как свихнуться
пойти и стрельнуть сигарету
8.8.91
*
In Russia potevi sempre fregare una sigaretta
chiedere il samogon
presso una porta imbrattata di cazzi
Cogliere le dalie nelle aiuole
Fare un salto il sabato
con un amico d’infanzia all’allegro Mar Nero
Con una conosciuta per strada
concludere nelle latrine
In natura qui c’era sempre ampiezza da vendere
Per i sederi e i petti un amore da morire
L’AMORE NON È UN GIOCO!
come sta scritto col gesso nei meandri del portone n. 6
In Russia potevi sempre uccidere un uomo
E pulirti le mani sulla terra
l’erba
e le betulle
Martellava sempre l’uomo la sua coscienza d’ospizio
che aveva sacrificato i frutti primigeni al popolo natio
in un paese da cui tutti gli angeli s’eran già da tempo voltati
Ma tutti gli spazzacamino s’erano immersi nel lavoro
In Russia potevi sempre con facilità e libertà
prima di perdere la testa
andare a fregare una sigaretta
8.8.91
*
Е.Бунимовичу
Жизнь моя ничего не стоит
даже если она священна
даже если она желанна
даже если она прекрасна
перспективна и самоценна
одиозна или убога
Даже если в ней нет ни Бога
ни Бакунина с петрашевцем
ни багульника в робкой пене
беззащитных своих эмоций
Ни ласкающего мецената
ни цирюльника с хищной бритвой
ни Иуды с лотком черешен
ни червонца что всех умней
31.5.90
*
A Е. Bunimovič
La vita mia non vale nulla
anche se è sacra
anche se è gradita
anche se è stupenda
promettente e valida
odiosa o misera
Anche se in essa non c’è né Dio
né Bakunin col circolo di Petraševskij
né un ledum nella schiuma timida
delle indifese sue emozioni
Né un mecenate lezioso
né un barbiere dal rasoio predatore
né Giuda con una cassetta di ciliegie
né dieci rubli – la cosa più intelligente
31.5.90
*
Вот я живущая иначе
чем ты живущий по-другому
чем он живущий по-другому
чем друг живущий но другой
чем жлоб жлобеющий особо
не так как сноб снобистски в доску
или как сыч сыча ночами
но по-другому чем с утра
чем раб он царь но по-другому
чем червь Он Бог но чуть иначе
И видит Бог Но видит всё иначе
Как будто и не видит ни хрена
А вот у нас всё по-другому
У нас вот грузди есть А кузов по-другому
И сила есть Ум по-другому
И по-другому нам товарищи ни-ни
Хана товарищи нам будет по-другому
Ведь что же это будет по-другому?
Да ведь тогда всё будет ПО-ДРУГОМУ
А как же мы товарищи А? Как?
Вот говорят и мы другие будем
Ну это вы другим рассказывайте Это
у вас всё скоро будет по-другому
Об этом мы потом поговорим
Сейчас я ставлю на голосованье
Как будем вместе Или по-другому
Решайте сами Или по-другому
Нет Я не Байрон Я товарищи другой
90
*
Ecco, io vivo in modo differente
da te che vivi diversamente
da lui che vive diversamente
dall’amico che vive ma è un altro
dal becero che bercia
non come lo snob snobisticamente alla lavagna
o come il barbagianni coi suoi gridi rauchi di notte
ma in modo differente dal mattino
dallo schiavo lui è diversamente re
dal verme Lui è Dio ma un po’ differente
e Dio vede Ma vede tutto in modo differente
come se non vedesse un cacchio
Ecco, da noi è tutto diverso
noi, ecco, abbiamo i lattari ma i cesti sono diversi
e la forza la mente è diversa
e diversamente noi compagni, no e poi no
siam spacciati compagni per noi sarà diverso
ma cosa sarà diverso?
Ma allora tutto sarà DIVERSO
e cosa ne sarà di noi compagni Ah? Cosa?
Ecco, dicono che anche noi saremo diversi
beh, andate a raccontarlo ad altri da voi
presto tutto sarà diverso
di questo parleremo dopo
adesso io metto ai voti
come saremo insieme o diversi
decidete voi o diversamente
no non sono Byron io compagni sono un altro
90
| 
Nina Iskrenko